Вологодчину продолжают сотрясать неоднозначные инициативы регионального руководства, которые вызывают в том числе критику на местном и на федеральном уровне и порой пересматриваются и отменяются. Свой взгляд на происходящее раскрыл в интервью «Речи» депутат Государственной Думы Алексей Канаев.
Алексей Валерианович, вы подготовили ряд депутатских запросов по поводу обращений от женщин, которым отказали в прерывании беременности в клиниках Вологодской области. Есть ли реакция на них федеральных ведомств?
— Запросы по этим обращениям направлены генеральному прокурору и в Росздравнадзор. Сейчас проходят проверки фактов отказов и их правомерности, динамики предоставления медпомощи. Результат есть, он уже виден: сменилась риторика руководителей органов исполнительной власти Вологодской области. Если сначала декларировался чуть ли не запрет абортов, то на сегодняшний день все признают, что таких полномочий у региона нет, «идет дискуссия».
Моя позиция: дискутировать можно, тема очень острая. Например, Заксобрание региона может выйти с соответствующей инициативой на федеральный уровень, она будет рассмотрена в установленном порядке. Но таких инициатив мы не видим, видим только громкие заявления, некие устные распоряжения медикам, которым и придется отвечать.
Дискуссия не равна принятию решений в одностороннем порядке с нарушением законодательства. До тех пор, пока в законе об охране здоровья зафиксировано право женщины на аборт, пока эта медицинская помощь включена в программу ОМС, закон должен соблюдаться. Причем его нарушение выражается не только в действии, но и в бездействии, если будет складываться практика отказов под надуманными предлогами.
Тема, повторю, неоднозначная и спорная. Но в моем понимании запретами проблему не решить. Запрет на прерывание беременности уже вводился в нашей стране в 1940-50-е годы, привел к резкому росту смертности среди женщин, младенческой смертности и был отменен.
Сегодня создается система, которая направлена на убеждение женщины в сохранении беременности. В этом парламентском созыве мы приняли закон о так называемом «периоде охлаждения». На одних сроках это 48 часов, на других — неделя. С женщиной в это время могут поработать психологи, социальные работники, рассказать о мерах поддержки, о вреде для здоровья, чтобы женщина понимала последствия своего решения прервать беременность и, возможно, изменила его.
Психологи свидетельствуют, что устойчивый поток женщин, которые ранее приходили к ним из медицинских учреждений, с момента начала «дискуссии» практически прекратился. Тема щепетильная, мы понимаем, что не каждая женщина пойдет в прокуратуру, многие предпочтут уехать в соседний регион, где по программе ОМС получат помощь.
Я уверен, что справедливость восторжествует, закон должен действовать на территории всей Российской Федерации. Вологодская область не может быть и не будет исключением. Никому не позволительно создавать удельное княжество и разрывать общее правовое пространство страны.
Что касается депутатских запросов, то по ним есть предельный срок для ответа — 30 дней. Значит, в конце марта эти ответы станут достоянием общественности.
После того, как правительство дало регионам право увеличить диапазоны потребления электроэнергии, все ли проблемы жителей Вологодчины в этой сфере оказались решены?
— Напомню, для чего несколько лет назад были приняты эти законодательные решения. В нашей стране действует перекрестное субсидирование: киловатт/час стоит ниже реальной цены для населения и выше — для предприятий. Появились те, кто этими тарифами стал злоупотреблять, например, под видом частного потребления заниматься майнингом криптовалют, который требует больших объемов электроэнергии. Наша задача была не ущемить граждан, а отсечь от этого тарифа майнинговые фермы.
В итоге появилась первая тарифная зона до 3900 кВт*ч в месяц, вторая зона — до 6000кВт*ч и третья — по сути, рыночный тариф. При этом правительство дало регионам право корректировать эти диапазоны, ведь страна большая, климатические условия разные.
Мы видим практику соседних регионов: Кировская, Ярославская, Костромская, Мурманская, Тверская, Ленинградская, Новгородская области, Республика Коми ввели либо максимально возможный, либо близкий к нему лимит потребления по дифференцированным тарифам — 3900 кВт*ч, 6000 и выше.
Вологодская область почему-то пошла по другому пути, установив для первого диапазона потребления 1200 кВт*ч, для второго — 3000. Причем это было сделано без каких-либо согласований, без обсуждений, вне зависимости от сезона.
Многие губернаторы мало того, что установили максимально выгодные для населения диапазоны потребления, они еще предложили правительству и Госдуме ввести повышающие коэффициенты на зимний период. Это актуально для северных регионов. В результате регионам дано право вводить зимой повышающий коэффициент 1.8.
Когда поднялась волна обсуждений, на Вологодчине в экстренном порядке была проведена корректировка «сырого» решения, увеличено потребление, в том числе на зимний период. Но опять же с необходимостью документального подтверждения того, что в частном домовладении стоят приборы электроотопления.
Но мы по-прежнему далеки от максимально возможной планки, которой воспользовалось большинство регионов. К сожалению, пока никто не может объяснить, откуда появилась базовая цифра в 1200 кВт*ч, от которой мы отталкиваемся в Вологодской области.
Сельские жители получили за январь и февраль большие счета, даже несмотря на то, что зима была теплой. А если бы повторились морозы прошлой зимы, счета были бы просто неподъемными. Я считаю, что у региона есть все возможности эту ошибку исправить. Со своей стороны уже подготовил несколько запросов и предложений, эту работу буду продолжать.
Как бы вы оценили первые результаты действия в регионе закона «12-14»?
— Начнем с базы. Алкоголь — это вредно, с алкоголизацией населения надо бороться, но продуманными, комплексными, системными решениями. Запретами проблему не решить, об этом не раз говорил президент, об этом говорит практика прошлых лет, как у нас, так и за рубежом.
Я бы разделил закон на три части. Первая — ограничения, связанные с запросами людей. Речь идет о запрете размещения магазинов, торгующих алкоголем, в жилых домах, по сути, в бывших квартирах, порой имеющих выход во дворы. И в этой части ограничения, введенные в Вологодской области, надо приветствовать.
Второй блок закона — это то, чего он не добился.
А именно — не решил проблему наливаек. Мы видим, как другие субъекты, в том числе соседние, приняли решения запретить продажу алкоголя именно в наливайках. На Вологодчине эти возможности почему-то проигнорировали. Именно наливайки, под видом общепита продающие алкоголь круглосуточно, чувствуют себя теперь даже лучше, чем раньше. Потому что спрос стабилен, особенно когда магазины прекращают торговлю спиртным.
И третья норма закона — ограничение интервала продаж с 12.00 до 14.00 по будням. Моя позиция не изменилась. Никто не может объяснить, почему именно этот временной интервал был выбран.
Нет ни одного субъекта РФ, где действуют такие нормы времени продаж. Часто приводят в пример Чечню. Но, во-первых, Чечня — это мусульманский регион, где запрос на алкоголь минимален. И даже в Чечне введен двухчасовой лимит продажи только на крепкий алкоголь, а, например, пиво и сидр продаются в общероссийском интервале, с 8.00 до 23.00.
С момента принятия решения в Вологодской области в конце ноября прошлого года ни один субъект РФ даже близко не подошел к таким ограничениям. А наблюдаем мы обратный процесс: ряд регионов, наоборот, снимает былые ограничения. Например, в Краснодарском крае, где несколько лет действовало ограничение времени продаж с 11 до 22 часов, депутаты регионального парламента вернули интервал с 8 до 23. Мотивировали они это тем, что ограничения не дают положительных эффектов, формируя риски потребления суррогата и нелегальные продажи.
И именно это мы наблюдаем сейчас в Вологодской области. Количество нарушений в торговых точках резко выросло, продажи идут во внеурочное время, наливайки продают нераспакованный алкоголь. Словом, рынок адаптируется, создается нелегальная альтернатива продажам алкоголя. Чревато это тем, что на рынок хлынет контрафакт, то самое гаражное производство, с которым мы боролись многие-многие годы.
Со стороны региональной власти идут заявления, что снижаются продажи спиртного…
— К цифрам, которые нам приводят, в частности, о якобы 32-процентном падении продаж алкоголя в регионе, надо относиться очень осторожно. Где источник информации? Какие периоды мы сравниваем?
В январе и феврале магазины удовлетворяли повышенный спрос на спиртные напитки. Люди готовились к ведению этого запрета, понимая, что будут праздники и ограничения. Никто не понимал, к каким последствиям это приведет.
Сейчас спрос фактически закрыт повышенными закупками. Я говорю о потребителе, который не имеет алкогольной зависимости и просто поставил бутылку дома, где она может стоять иногда месяцами и годами.
Сегодня говорят о том, что нет очередей. Но их не было раньше и не должно было быть. Некие сложности с продажами будут возникать разве что в период праздничных дней, в дачный сезон. Также необходимо понимать динамику продаж не только в торговых точках, но и в системе общепита. Это тоже важно, потому что часть спроса переместилась в те самые наливайки.
Также непонятно происхождение цифры в 71 % смертей в регионе, связанных с алкоголем, как утверждали региональные чиновники и депутаты. Статистика Росстата показывает, что показатели смертности на Вологодчине даже ниже, чем общероссийские. Меньше двух процентов при среднероссийском показателе 2,4 %. И эта цифра в 35 раз меньше, чем 71 %. Причем там фиксируется все: от прямых отравлений алкоголем до косвенных заболеваний, связанных, например, с системой кровообращения.
Важно и то, что динамика последние несколько лет показывает снижение смертности по причинам, связанным с алкоголем. В Вологодской области в 2023 году умерло от влияния алкоголя 307 человек, тогда как в 2015 — 461. Доминирует алкогольная кардиомиопатия. А число отравления от алкоголя упало со 163 случаев до 21 за тот же период. Потому что торговля перешла в легальный подконтрольный формат через систему ЕГАИС, где нет места контрафакту.
Да, и эти цифры смертности надо снижать, спора нет. Но, повторюсь, бессмысленные запреты не только не помогут, но и навредят.
Одна из важных проблем — это нехватка трудовых ресурсов и вынужденное использование иностранных рабочих. Как вы считаете, насколько грамотно у нас пытаются эту проблему решить?
— Здесь поспешных популистских мер быть не должно. Уже отмененное региональное решение о запрете использования труда мигрантов в строительстве вызвало непонимание крупного бизнеса и предпринимателей в целом.
Без внешних трудовых ресурсов на этом этапе нам точно не обойтись. Нехватка рабочих рук в стране составляет 3 млн человек, особенно острый дефицит в строительстве. Практически на каждой стройке можно встретить мигрантов, и, если одномоментно отказаться от этих рабочих рук, можно гарантировать, что при возведении и ремонте социальных объектов, объектов в рамках национальных проектов, при дорожных работах, ремонтах дворов и общественных пространств сроки как минимум будут сорваны, а в худшем случае процесс просто остановится.
Запретами подменяется другая задача — мы должны бороться с нелегальной миграцией. В 2024 году Думой было принято 14 законов, разработанных нами, депутатами, цель которых — как раз борьба с незаконной, подчеркиваю, незаконной миграцией. Когда приезжие игнорируют российское законодательство, не знают русский язык, получают документы нелегальным путем.
Мы кратно усилили ответственность должностных лиц за нарушение миграционного законодательства, ввели конфискацию имущества, жесткие уголовные сроки. Запретили принимать экзамены на знание русского языка, российских законов и истории негосударственными структурами. Ввели требования по знанию русского языка для детей при приеме в школы. Появилась возможность внесудебного выдворения нарушителей законодательства РФ — теперь это право предоставлено органам правопорядка без продолжительных судебных процедур.
Закрывать недостаток трудовых ресурсов через привлечение граждан других стран — это нормальная практика, о чем говорят и президент, и члены правительства. Другое дело, что все должно быть прозрачно. Мы должны привозить людей на конкретные виды работ, вахтовым методом, без семей, с ответственностью для работодателей.
С вашей точки зрения, частая смена кадров в исполнительной власти региона является проявлением принципиальности руководства, как заявляется, или это отсутствие четкого механизма подбора команды?
— Существуют разные концепции управления. Но на мой взгляд, с учетом личного опыта руководителя предприятий, кадровая неразбериха — это плохо. Любому новому сотруднику нужно время, чтобы войти в курс дела. У каждого руководителя есть свой набор требований, свое представление об идеальных сотрудниках, а это сказывается на командах. Любой новый сотрудник, не обладая всей полнотой знаний, склонен делать ошибки. А цена ошибки для министра или заместителя губернатора при принятии решений очень высока. Часто это покалеченные судьбы, неэффективно потраченные бюджетные ресурсы, которых, прямо скажем, и так не хватает.
Да, могут происходить точечные замены, но чем стабильнее команда, тем стабильнее результат. Честно говоря, я, как и многие вологжане, уже не успеваю запоминать имена и фамилии некоторых региональных руководителей. И вижу, как теряется преемственность в принятии решений. Возможно, кстати, это причина метаний от одного решения к другому, их непроработанность, корректировка на ходу и отыгрывание буквально в течение недели, как в случае с трудовыми мигрантами.
C какими вопросами избиратели обращаются к вам чаще всего и изменился ли характер обращений за последнее время?
— Чаще всего обращаются с вопросами, связанными с ЖКХ, качеством коммунальных услуг, по системе здравоохранения, доступности лекарств. Стало гораздо меньше обращений по дорогам — за последние годы мы привели опорную дорожную сеть в порядок.
Что приятно, большая часть обращений носит конструктивный характер, люди приходят с конкретными идеями. Например, было предложение по расширению программы субсидирования лифтового хозяйства, чтобы дома, которые копят деньги на капремонт на собственном счете, получили доступ к мерам господдержки.
Какие наиболее важные, на ваш взгляд, законотворческие инициативы рассмотрит Госдума в предстоящем периоде работы?
— Сейчас в пакете Госдумы находится более тысячи законопроектов. Особо пристальное внимание уделяется мерам поддержки участников СВО и членов их семей. 124 закона уже приняты, и эта работа не останавливается: разбор конкретных ситуаций требует постоянной корректировки и уточняющих решений.
Например, планируем оперативно рассмотреть возможность предоставления статуса участников боевых действий тем, кто служит в Курской области. Поскольку там проходит контртеррористическая операция, они не попадали под категорию участников СВО и лишались целого пакета льгот.
Второе важное направление — борьба с дистанционным мошенничеством. Здесь выделю решение о праве граждан на установление самозапрета на получение потребительских кредитов. Оно вступило в силу 1 марта, и уже 5 млн человек воспользовались этой возможностью.
Мы ввели период охлаждения по перечислению средств по кредитам от нескольких часов до двух суток. На очереди рассмотрение решения по созданию голосового банка данных мошенников. Будет ужесточаться наказание в отношении так называемых дропперов, то есть людей, кто предоставляет свои банковские карты, чтобы запутать следы и спрятать цепочки обналичивания средств мошенниками. Предполагаем ввести запрет на использование иностранных мессенджеров при общении банков и госструктур с потребителями, потому что именно мессенджеры стали основным каналом связи мошенников с гражданами.
Инициативы для решения самых актуальных проблем традиционно дает послание президента: от программ народосбережения, поддержки материнства и детства до экономического развития страны, обеспечения технологического суверенитета. Развитие компетенций, которые жизненно важны для государства, получит поддержку на законодательном уровне.
Большой пакет законов предстоит принять для решения кадровых вопросов, особенно в сферах здравоохранения и образования. Это сложнейшая и важнейшая тема, потому что только в системе здравоохранения страны не хватает 25 тысяч врачей и 60 тысяч специалистов среднего звена. Эту потребность надо закрывать, и без комплексных решений это сделать невозможно.
Андрей Савин