Тайны рыночного социализма

Западные санкции приглушили извечный спор отечественных экономистов о том, эффективна ли работа государственных предприятий в сравнении с частными. Выяснилось, что для срочной перестройки экономики без помощи государства не обойтись никому.

Доводы либералов

Тридцать лет нам так или иначе говорили о важности развития частного бизнеса, конкуренции, но чем дальше мы уходили от времен распада СССР, тем крупнее становился государственный сектор.

По данным Федеральной антимонопольной службы, в преддверии кризиса 1998 года доля государства в экономике России оценивалась примерно в 25%, в 2008 году — уже в 45%, к 2013 году превысила 50%, и, по экспертным оценкам, до пандемии и СВО могла достигать 70%.

Это приводит к тому, что экономическую модель современной России стали называть рыночным социализмом, критикуя ее за низкую эффективность, бюрократизацию, плохой уровень конкуренции и неспособность к инновациям.

Аргументы сторонников либеральной экономики со времен Адама Смита кажутся им железными и непререкаемыми. Мол, любое частное предприятие эффективнее государственного хотя бы потому, что, существуя на свободном рынке, всегда стремится максимизировать прибыль и минимизировать издержки. В этом заинтересованы собственники и акционеры, тогда как государство — учредитель до того аморфный, что непонятно, кому именно будет интересно повышать эффективность работы.

У частника наемный управляющий и персонал работают и за страх, и за совесть, ведь от их труда зависит уровень вознаграждения. Во главе же любой госкомпании по сути дела бюрократ, которому не близок предпринимательский риск и который будет занимать свое место, пока будет проявлять лояльность вышестоящему начальству. А значит, не будет резких движений, следовательно, не будет и развития. Вот такая простая картина.

Ответ государственников

Но можно взглянуть на ситуацию и под другим углом. Минимизация издержек и максимизация прибыли часто выливаются в социальные конфликты — от нарушения прав сотрудников до немыслимой эксплуатации природных ресурсов. Не случайно всплывают скандалы, например, с детским трудом в африканских странах, где собственниками производств являются западные корпорации. Госпредприятие может работать, не выжимая максимум ради прибыли и соблюдая трудовое законодательство.

Бизнес работает там, где есть перспективы, и его нет там, где получение прибыли не гарантировано или вовсе невозможно. У нас есть частные театры и музеи, но каков их процент в сравнении с государственными и муниципальными?

Словом, госпредприятие может создавать бесплатную инфраструктуру, работать с минимально необходимой рентабельностью, при этом результаты его деятельности будут предельно доступны для потребителей.

Новая реальность

Примерно так спорили экономисты, пока не столкнулись с новой реальностью — беспрецедентными экономическими санкциями. Для российского бизнеса, что государственного, что частного были закрыты привычные внешние рынки, и все оказались в одной лодке. Государству пришлось вливать колоссальные средства в перестройку российской экономики на самодостаточную модель, и здесь уже не до споров о конкуренции. Помощь понадобилась всем.

Еще один момент. В условиях проведения спецоперации хорошо показал себя российский военно-промышленный комплекс, который также управляется государством. Знатоки истории прекрасно знают, какова была ситуация с военными поставками в Российской империи во время Первой мировой войны. Частные военные заводы не справлялись с заказами, на фронт поставлялось негодное и устаревшее оружие, процветало взяточничество. На фоне снарядного голода ушлые дельцы получали огромные авансы на создание производств, обещая боеприпасы в неопределенном будущем. Сегодня очевидно, что и ВПК недружественных стран оказался не готов к противостоянию с Россией.

Параллельно выяснилось, что и на Западе либеральная модель не такая либеральная, как нас уверяли. Достаточно спросить себя, по своей ли воле иностранные и международные компании сворачивали в России свой бизнес, теряя огромный рынок и терпя убытки? Думается, что рычаги политического давления на бизнес у тамошних правительств имеются.

Конкуренция — потом

При перестройке экономики конкуренция почти неизбежно отошла на второй план. В частности, растет число неконкурентных закупок со стороны госструктур у единственного поставщика — так проще, быстрее и надежнее.

До СВО и санкций развитию конкуренции уделялось много внимания, и в конце 2019 года даже появился закон, предусматривающий ликвидацию или реорганизацию государственных и муниципальных унитарных предприятий и запрет на создание новых.

Теперь же Минстрой хочет вернуть МУПы и ГУПы в систему ЖКХ. Ибо появились проблемы, среди которых — слишком частые смены управляющих компаний в многоквартирных домах, отказы обслуживать дома. Местные власти получат возможность создать гарантирующую организацию в форме МУПа. Да, кто-то назовет их планово-убыточными, но бросать жильцов на произвол судьбы государство не может.

Еще более живой и близкий пример — дорожная разметка на улицах Череповца, которая могла появиться лишь ближе к осени. Устав бороться с нерадивыми подрядчиками, городские власти решили закупить оборудование и наносить разметку своими силами. И проблема исчезла.

Ну, а если вернуться к глобальной повестке, то минувший год наглядно показал: как ни критикуй российскую модель экономики, в острых и, прямо скажем, чрезвычайно опасных условиях она смогла продемонстрировать свою надежность. В клочья уж точно не порвана.

Андрей Савин