«Бессмертный полк» — впервые за три года

Около 15 тысяч человек встали в колонну «Бессмертного полка». Сотни пришли на парад на площади Металлургов, посвященный 9 Мая. Все, с кем говорила «Речь», сказали, что очень ждали, чтобы праздник наконец снова вышел на улицы города.

Половина десятого утра. На подходах к площади Металлургов непривычно многолюдно. С разных сторон подходят люди, чаще всего с детьми. Горожане рассказывают, что скучали по параду на 9 Мая, ведь два последних года он не проводился из-за ковида. А две девушки, которые ищут на площади свободное местечко, чтобы было все хорошо видно, разговаривают о том, как еще недавно сами выходили сюда — в составе колонны школьников, победителей конкурса строя и песни и учеников кадетских классов. Спорят между собой, их колонна держала строй лучше нынешней или нет.

А к двум часам на Соборной горке собираются те, кто хочет пройти до площади Молодежи, — колонна «Бессмертного полка».

Галина Мельникова несет портреты тети и дяди — Александра Григорьевича Кузнецова и Прасковьи Григорьевны Снегиревой.

— После войны они оба немного и пожили. Тетя моя служила на санитарном поезде, спасла много жизней. Паня Вологодская — так ее называли. А дядя был в разведке, служил на Украинском и Белорусском фронтах. Оба жили в Питере. Тетя Паня на войне познакомилась с мужем, он тоже вернулся израненным, как и она. До конца жизни она не могла смотреть фильмы о войне, сразу уходила. Дядя Саша вернулся с войны, женился, но умер, когда дочки были еще маленькими. У него ног не было, полголовы снесло, в последний раз его с поля боя собака вынесла, не она — он бы умер.

А вот еще участники. Больше всего в этой группе детей, все они — с фотографиями воевавших родных.

— Расскажи, Зоя, — просят взрослые.

И старшая девочка говорит:

— Надежда Иосифовна Калинич — это моя прабабушка. Три года провела в концлагере. Ее муж — Николай Захарович Алешин, старший лейтенант, он дошел до самой Германии.

— Дети не выпускают портреты, даже если им тяжело, — говорит Людмила Захарова. — Мы не в первый раз, так что знаем. Надежда Иосифовна и Николай Захарович стали семьей на войне. Они жили на Урале, потом переехали в Череповец работать на меткомбинате. Еще один портрет, который мы несем, это Алексей Александрович Захаров, он пропал без вести в тихвинских болотах. Сохранился лишь портрет молодого парня.

Еще одна семья несет целых 11 штендеров.

— Мой дед Василий Митрофанович Белый был ранен подо Ржевом, он умер, когда ему было под 90 лет, говорил он только то, что очень страшная была война. В санитарном поезде он познакомился со своей женой Татьяной Николаевной, — рассказывает Роман Белый.

— Мы из-под Курска, — продолжает его родственница Лидия Игнатьевна. — Знаете ведь про Курскую дугу. Я с 1947 года. И мы еще учениками школы ходили туда, и ветераны нам рассказывали: «Вот здесь я лежал, вот фриц лежал, тут стрельнул он, а тут я в него». А ребята называли это место «Горелый лес», находили тут запчасти от пулеметов, каски и много гранат.

Все, с кем говорила «Речь», сказали так: мы жалеем, что так мало расспрашивали родных-фронтовиков, а теперь задавать вопросы и некому.

Алена Сеничева