Что делает кризис неизбежным

Угроза мирового кризиса тем вероятнее, чем дольше его не было; о неизбежности наступления рецессии говорят тем активнее, чем больше прошло времени с последнего крупного спада. Иными словами, все ждут кризиса, и вопрос только в том, каким он будет.

В ожидании спада

Потом все будут бить себя в грудь и кричать: «А я ведь предсказывал кризис еще в 2019-м (2018-м, 2017-м и т. д.)!» Хотя предсказывать его можно сразу после начала предыдущего — и не ошибешься. Такие прогнозы появляются все чаще. Чтобы не распыляться, обратим внимание лишь на последние. Благо оригинальностью раз от разу они не отличаются.

Возможный детонатор будущего спада сегодня лежит на поверхности — это угроза торговой войны между США и Китаем. Об этом говорит, например, свеженазначенный руководитель Международного валютного фонда Кристалина Георгиева, утверждая, что уже в 2020 году взаимные пошлины Вашингтона и Пекина снизят рост мировой экономики на 0,8 %. На это намекает и глава Минэкономразвития РФ Максим Орешкин: дескать, торговые противостояния крупных экономик затронут без исключения все государства.

Популярны у аналитиков и другие очевидные угрозы, такие как выход Великобритании из Евросоюза и напряженность на Ближнем Востоке (Йемен, Сирия). Другое дело, что мировое сообщество все еще надеется на благоразумие британцев и европейцев касательно Брекзита. А что касается Ближнего Востока, то когда там, ежели разобраться, было спокойно?

Кое-кто замечает опасность повторения событий последнего мирового кризиса, 2008 года, вызванного так называемым финансовым пузырем. С той лишь разницей, что тогда пузырь образовался в сфере ипотечного кредитования в США, а нынче надувается на рынке гособлигаций. Таких же «мусорных», как и 11 лет назад.

По данным авторов последнего доклада о торговле и развитии ЮНКТАД (органа Генассамблеи ООН), к 2017 году совокупный долг развивающихся стран достиг самого высокого уровня за всю историю наблюдений — 190 % ВВП. А это прямая дорога к долговому кризису.

А что Россия?

Говоря о том, чем возможный мировой кризис грозит России, необходимо помнить, что в нашей стране после событий 2008-го были еще и события 2014-го. Тогда мы в одночасье пережили начало истории с западными санкциями, резкое падение цен на нефть, отток капитала и девальвацию рубля.

Мягко говоря, это отнюдь не то, что можно пожелать какому бы то ни было государству. Но с тех самых пор, как напоминает «Форбс», уровень вовлеченности России в мировую финансовую систему упал, и это то, что может сгладить влияние глобального кризиса.

Во многом это результат финансовых санкций и перехода экономической модели в режим «выживания» еще после событий 2014 года, но нельзя не признать и значимости ряда позитивных решений Минфина и Минэнерго, способствовавших восстановлению резервов и мировых цен на нефть.

Отток иностранного капитала помог России минимизировать внешние долги, и, начнись вдруг рецессия, иностранцы не станут массово покидать рынок по причине того, что давно его покинули.

Также указывается, что рубль сегодня недооценен на 7 — 9 %, а потому сможет легче пережить первую волну кризиса. Минфину и Центробанку удалось пополнить золотовалютные резервы и Фонд национального благосостояния (ФНБ). Инфляция низкая, а экспортеры защищены от падения мировых цен на нефть, газ и металлы.

Очевидные минусы: проблемы у малого и среднего бизнеса, а также падение реальных доходов населения, о чем говорил и президент России Владимир Путин во время последней прямой линии, и как следствие — рост закредитованности россиян.

Возможные последствия

По версии «Форбс», в случае мягкого варианта кризиса значимым будет экономическое положение Китая. Если Поднебесная сохранит рост ВВП, то наши экспортеры сырья упадут в меньшей степени, чего нельзя сказать о потребительском и банковском рынках. Ну а рецессия в Китае от кризиса не избавит вообще никого. Разве только те немногочисленные племена, что продолжают жить натуральным хозяйством.

По мнению уже упомянутого Максима Орешкина, проблемы мировой экономики заденут Россию, но не так, как раньше, — даже при том, что цена за баррель нефти упадет с нынешних 60 долларов до 40. Более того, министр считает, что экономические реформы, проведенные в России с 2014 года, должны войти в учебники. Это касается и борьбы с инфляцией, и бюджетного правила, согласно которому все излишки от торговли энергоресурсами попадают в ФНБ.

Так или иначе, возвращаемся к началу. Предсказывать кризисы — дело благодарное, поскольку рано или поздно они все-таки происходят. Американский экономист с белорусскими корнями Хайман Мински вывел даже научную теорию, согласно которой кризисы — штука неизбежная.

Если коротко, в период экономического процветания инвесторы неизбежно расслабляются и начинают вкладываться в очень рискованные активы (жадность, однако, великая вещь). Одновременно происходит бум кредитования, который быстро отрывается от реальности, то есть у заемщиков банально нет таких средств, чтобы расплатиться с долгами. И происходит так называемый момент Мински: инвесторы продают активы, чтобы рассчитаться с кредитами, активы падают в цене и никому уже не нужны, пузырь схлопывается.

Так было и в 2008-м, и в порядком подзабытом уже 1998-м, и гораздо раньше, например в 1929-м, известном как год начала Великой депрессии. Уже почти столетие, как отдельные специалисты призывают отказаться от ущербной, по их мнению, мировой экономической модели, но с какого боку к этому подойти, не знает никто. Так что главная наша беда — это не жадность даже, а Великая Инерция.

Андрей Савин