Что изменил «закон о шлепке»

Один из ярких примеров того, как «пошумели, пошумели и забыли», — это лихорадка вокруг закона о декриминализации побоев в семье. Менее двух лет прошло с тех пор, как спорили об этом все и везде, и теперь интересно узнать, ради чего сотрясали воздух.

Раньше и теперь

Напомним, что законопроект о декриминализации побоев в отношении членов семьи и других близких лиц Госдума приняла 27 января 2017 года. С тех пор семейное насилие, не влекущее серьезного вреда для здоровья, относится к административным правонарушениям, а не к уголовным преступлениям.

Теперь за побои человека могут оштрафовать на 5 — 30 тысяч рублей, арестовать на 10 — 15 суток либо назначить ему от 60 до 120 часов обязательных работ. Однако за повторное нарушение наступает уголовная ответственность.

Ранее побои проходили по статье 116 УК РФ и карались лишением свободы на срок до двух лет.

Декриминализация любых нетяжких преступлений объясняется просто: это позволит следователям и судьям заняться более серьезными делами, разгрузит тюрьмы, а нарушителей избавит от судимости, что даст им шанс пересмотреть свое поведение.

Бурные обсуждения темы в информпространстве стартовали еще летом 2016-го, когда был предложен первый вариант смягчения наказания по 116-й статье: вывести в КоАП «общие» случаи побоев, оставив в УК побои, совершенные из религиозной ненависти и вражды, а также в отношении близких лиц.

«Закон о шлепке»

Параллельно пошли сразу несколько волн негатива.

Некоторым пришло в голову, что после принятия поправок в стране наступит торжество ювенальной юстиции: отец шлепнул ребенка — и получил судимость. Если то же самое сделал сосед по площадке, то отделается штрафом, ибо близким лицом ребенку не является. С легкой руки сенатора Елены Мизулиной законопроект прозвали «законом о шлепке».

В этом случае про декриминализацию забыли очень быстро, и споры сводились к тому, допустимо или нет физическое наказание ребенка в принципе, в общем, к обсуждению исконных и навязываемых семейных укладов и, если хотите, ценностей.

Были и противники смягчения наказания как такового. Они заявляли, что если раньше семейных дебоширов пугала хотя бы уголовная статья, то теперь руки у них развязаны.

Опасения, прямо скажем, небеспочвенные, но некоторые защитники уголовного наказания за побои формулировали свои мысли крайне жестко, чем дискредитировали свои же убеждения.

«У нас до сих пор на лицах мужчин печать отсидки со времен репрессий, они воспитывались в блатные 90-е, во времена рэкета, поэтому для многих из них поднять руку на женщину — ничего не стоит», — запальчиво говорила певица и дизайнер Саша Зверева. «Вот, например, в Америке, если ты пришла в полицию с синяком на запястье и сказала: «Это вот он!», даже если это не он, его сажают в тюрьму сразу же. Даже разбираться не будет никто. Поэтому здесь мужчины ходят тише воды, ниже травы», — добавляла она.

Разумеется, после таких высказываний, сугубо обвинительных в отношении большинства мужчин и сомнительных с точки зрения справедливости, консенсус искать сложно.

Подчеркну, вопрос здесь именно в правильности донесения своих соображений, а не в отсутствии проблемы как таковой. Ведь многие совершенно убедительно замечали, что декриминализировать именно семейное насилие нельзя просто потому, что оно редко случается лишь однажды, то есть оно серийное и при отсутствии должного наказания будет только нарастать.

Ну а против всего этого выступали этакие традиционалисты, считающие, что государству вообще нечего лезть в семейные дрязги.

Цифры и факты

И вот, после этого длинного предисловия, констатируем первое: выступления и публикации по данной теме сегодня почти не появляются. Впрочем, весьма ожидаемо, ведь любое пережаренное блюдо невозможно есть.

Второе: «Коммерсантъ» все же вернулся к вопросу, изучив статистику Верховного суда после первого года работы новой редакции закона.

Выяснилось, что в 2017 году суды рассмотрели более 160 тысяч дел о домашнем насилии и привлекли к административной ответственности свыше 113 тысяч человек, при этом большинство (90 тысяч) получили штраф. А число уголовников (наказанных за повторные побои по новым правилам) не превысило 0,5 тысячи.

Для сравнения, в 2015 и 2016 годах, когда все побои были уголовным преступлением, суды рассматривали примерно по 55 тысяч дел в год; было осуждено по 16 — 17 тысяч человек.

Налицо две тенденции. Во-первых, декриминализация реально работает. Во-вторых, невооруженным глазом видно, как в разы выросло число случаев домашнего насилия, доходящих до суда.

Здесь можно долго спекулировать на тему: «Вот видите, наказание смягчили — и семейные дебоширы распоясались!» Или можно предположить, что наконец-то мы можем оценить реальные масштабы проблемы: сколько же, оказывается, у нас было скрытого насилия, даже если официальная статистика увеличилась столь резко.

Специалисты же свидетельствуют, что возбудить дело по административной статье гораздо легче, чем по уголовной, — отсюда рост. И уж совсем покажется циничным: штрафы — это доход для бюджета, вот и отказывают потерпевшим все реже.

Итоги без итогов

И все же главного пока мы так и не поняли.

То, что постепенно начинает открываться истинная картина происходящего, теоретически может придать проблеме широкую огласку. Но пока остается с сожалением констатировать, что огласка уже давно прошла, стороны полемики выдохлись, а ничего сенсационного не случилось, оттого и нового ажиотажа ждать странно. Ведь общаться публично без ажиотажа нам скучно.

В нашем обществе стало чуть меньше уголовников? Но и это нельзя назвать достижением до тех пор, пока достоверно не будет известно, что избежавшие судимости осознали свои ошибки. А как это проверить?

Наконец, все эти штрафы бьют по кому? Да все по тем же семьям, где и так все не слава богу. Пока ответы гораздо печальнее вопросов.

Андрей Савин