«Не будете сидеть в тылу...» Череповчанин пошел служить добровольцем

О добровольцах, контрактниках, которые идут служить в армию, чтобы участвовать в боевых действиях, слышали многие. Но эти люди достаточно редко публично рассказывают о том, почему они пошли служить, что им пришлось пережить… Герой нашей сегодняшней публикации — наш земляк Андрей Ерохин. Безусловно, он не мог сообщить нам, где именно сражался, подробно поведать о тех или иных военных операциях. Тем не менее его искренний рассказ никого не оставит равнодушным.

«Кто, если не мы?» 40-летний череповчанин Андрей Ерохин записался добровольцем в армию одним из первых — еще в конце февраля, когда началась военная спецоперация на Украине.

— С 24 февраля я все свободное время смотрел телевизор, чтобы разобраться, что же происходит. И понял, что мое место в Вооруженных силах. Почему? Во-первых, в начале 2000-х годов я проходил срочную службу и некоторое время принимал участие в чеченской кампании, так что боевой опыт у меня есть. Ребята, имеющие за плечами срочную службу, — молодцы, но опыта у них мало. Я понимал, что им необходима помощь. Нужно, чтобы рядом с ними были опытные мужики, уже послужившие. Во-вторых, я не хочу допустить, чтобы война пришла на нашу территорию. Это будет страшно.

— Есть такое мнение, что люди идут служить по контракту в погоне за деньгами. Что скажете в ответ?

— Скажу за себя. 17 лет был машинистом на железной дороге, трудился строителем, могу работать по другим специальностям. Я могу зарабатывать в месяц больше, чем те 200 тысяч рублей, что платит Министерство обороны. Разве это деньги за то, что тебя могут убить? Нет. Я патриот и поэтому решил стать добровольцем.

— Как родные отнеслись к вашему решению?

— Я разведен. У меня трое детей. Старшая дочь живет со мной. Она была против, но поняла, что папе нужно туда, чтобы помочь молодым парням. Маленьким объяснил, что поехал в командировку по работе. Моя мама сказала: «Не суйся в самое пекло!» Потом тихо добавила: «Да кому я говорю! Как всегда, пойдешь туда, где сложнее». У меня два брата, и все мы были в горячих точках, так что мама уже привыкла, хотя сильно переживает.

И вот что еще хочу добавить. Незадолго перед отправкой я пришел в церковь. Женщина молилась за сына, который служил в армии, но не в зоне боевых действий. Мы разговорились, и когда она узнала, что я собираюсь идти служить добровольцем, сказала: «Я благодарна таким людям, как вы, может, тогда мой молодой сын туда не попадет».

«Можете не вернуться». В марте, когда еще не было объявления о наборе добровольцев, Андрей пришел в военкомат и поинтересовался, как записаться в армию. Через неделю позвонили и сообщили, что можно приходить с документами. Андрей уволился с работы и через некоторое время вместе еще с двумя череповчанами поехал в областной сборный пункт. Как вспоминает горожанин, со всей области собрали 17 человек.

— Было несколько человек из Шексны, из других районов. Все люди взрослые — 40 — 50 лет. Я, конечно, поинтересовался, почему они решили стать добровольцами. Оказалось, что у всех мотивы практически те же, что у меня. В Вологде мы подписали документы, получили жетоны, часть снаряжения. Затем сели в мини-автобус и через двое суток были в Ростовской области. 9 апреля нас и других добровольцев из разных регионов России выстроили на плацу и сказали: «Вы не будет сидеть в тылу и раздавать гуманитарную помощь, так как ваша задача — воевать. И вы можете не вернуться, поэтому подумайте». Я подписал контракт на три месяца. Нам выдали форму и повезли на полигон, где мы пробыли три дня. Выдали автомат и разгрузку. Я попал в группу боевой поддержки.

«За ленточкой». Потом бойцов привезли «за ленточку», то есть за границу РФ. 14 апреля Андрей с сослуживцами прибыл в зону боевых действий. Базой стало автопредприятие. Только начали обустраиваться, как поступил приказ выдвигаться к деревне N. По дороге бойцы попали под обстрел, а ехавшая впереди боевая машина пехоты оказалась подорвана. Добровольцы эвакуировались из транспорта и рассредоточились в лесу. Рядом находились десантники, и они поделились едой, чаем. Было холодно — минус пять градусов. Постоянно прилетали мины. Через некоторое время бойцы прибыли в пункт назначения. Жителей там не оказалось, все дома разрушены.

Как рассказал Андрей, военнослужащие постоянно выходили на борьбу с «укропами» (военнослужащими Украины), которые находились в лесах, окружавших деревню:

— Мы бесконечно попадали под обстрелы как минами, так и стрелковым оружием. Танк, помню, выезжал, бил прямой наводкой. Как нам сказали, в деревне был корректировщик — 15-летний парнишка, ездивший на мотороллере. Он передавал Вооруженным силам Украины (ВСУ) координаты мест, где было больше всего живой силы и техники. Через неделю бойцы вернулись на базу. 

Как вспоминает Андрей, его в это время назначили командиром группы огневой поддержки:

— Я взял позывной «Череп», так как из Череповца. Начались постоянные выезды на разные задания. Помогали бойцам на передовой. В частности, моя группа, которую все называли «группа Череп», первой зашла в одну из деревень. Брали мы ее месяц. То с одной стороны зайдем, то с другой. Она была вся заминирована. Отрабатывали ее минометами, вертушками, но бойцы ВСУ в это время прятались в укрытиях — в глубоких подвалах, которые были рядом с каждым домом. Они были залиты бетоном, сверху — большие увалы земли. Потом мы находились в деревне и оттуда выходили на операции в леса, выполняя зачистку территории от бойцов ВСУ. Нас постоянно обстреливали, так что через месяц все дома были разрушены. Через некоторое время комбат назначил меня командиром роты. 

Потом Андрей служил рядом с одним из городов, а так как имел боевой опыт, то его назначили инструктором. Череповчанин обучил группу новобранцев и стал воевать с ними.

— Ребята молодцы, бравые, воевать хотели. Многие служили в Чечне, были в Сирии. 15 июня стали брать одну из деревень. Туда ушла первая группа и не вернулась. Связь прекратилась. Моя группа отправилась им на помощь и сразу оказалась в окружении. Стали отбиваться. Боеприпасы закончились. Отошли, сели на мотолыгу — легкий бронированный транспортер, только поехали, как нас подрывают противотанковой управляемой ракетой. А мы все сверху были. Двоих сразу разорвало. Я с мотолыги слетел. Гляжу, весь в крови. Вижу — руки, ноги целы. Полголовы не чувствую. Страшно было за нее хвататься! Потрогал. Голова на месте. Связался по рации со своими: «Дайте дыму, поддержите огнем». Закидали дымом поле, и мы по нему пошли. А по нам стреляют из пулеметов и автоматических станковых гранатометов… Выбрались. У меня сквозное огнестрельное ранение стопы, ожоги руки, контузия.

«Прошу мне помочь». После полученного ранения Андрей попал в госпиталь. Там его вызвал к себе генерал-лейтенант и сказал: «Я про тебя слышал много хорошего, хотел лично поблагодарить за службу и пожать руку». Андрей не хотел продолжать лечение, но его командир сказал: «Езжай на родину, зафиксируй ранения, а потом возвращайся». Андрея на вертушке доставили в Белгородскую область в госпиталь, где он пролежал десять дней. То, что стало происходить потом, вызывает у череповчанина недоумение:

— Они мне сказали, что, мол, даем только выписной эпикриз, а справку о ранении получай в части, военно-врачебная комиссия не положена, так как доброволец. Выписали меня. До части 550 километров. У меня был телефон, набрал ребят-добровольцев. Оказалось, что они приехали в Россию за продуктами, завтра обратно. Волонтеры меня приютили на ночь, и я поехал на территорию Украины. Отслужил еще 12 дней, вернулся в Россию, добрался до своей части, забрал документы. Справку о ранении мне дать отказались.

Сейчас Андрей находится в Череповце.

— Я полностью получил расчет по контракту только за два месяца, за третий — только часть. Говорят, раз вы были ранены и лечились в госпитале в России, то вам полагается 1 000 рублей в сутки. Не могу получить и президентские выплаты за ранение. В военной части говорят, что справку должны были дать в госпитале. Но он вернулся в Читу. Связался с госпиталем, попросил справку. Сейчас жду ответа. Обращался в местный военкомат, они пытаются разобраться в ситуации. Здоровье сейчас у меня не самое блестящее. Когда нашу мотолыгу подбили, я, как видно, получил контузию, которую не стал оформлять. Сожалею, конечно, об этом. Голова трещит. С памятью бывает плохо. Хочу обследоваться, полечиться, но как это сделать, не понимаю. Сквозное ранение затянулось. Ожоги — это вообще мелочь, зажили.

Наш земляк снова хочет ехать добровольцем в зону боевых действий:

— Командиры зовут обратно, так как я зарекомендовал себя хорошо. Мне присвоили звание сержанта. Представили к двум наградам… Там, «за ленточкой», настоящие парни. Хочу им помочь…

Клим Снегов,

 golos@35media.ru