«Мама, если придет на меня похоронка - не верь…»

Евгению Расшибенкову было всего 20 лет. Учась в металлургическом колледже, он хорошо зарекомендовал себя при прохождении практики на «Северстали», и выпускника ждали: отслужишь в армии, приходи работать. 1 июля Женя должен был вернуться из армии домой — к родителям, младшей сестренке, любимой девушке, друзьям. В военкомате матери погибшего на Украине солдата показали его рапорт о прохождении контрактной службы. Но Татьяна Расшибенкова сомневается, что подпись под документом принадлежит сыну, ведь Евгений никогда не планировал связать свою жизнь с военной службой.

И снова журналисты «Голоса…» беседуют с матерью солдата, погибшего в ходе специальной военной операции на Украине. Разговор тяжелый, перемежаемый паузами, горестными вздохами, плачем… Мама Евгения Расшибенкова, Татьяна Васильевна, как будто отрывистыми штрихами рисует мне жизнь сына — яркую, короткую, оборвавшуюся на взлете.

— Женя с детства был лидером. У них была компания ребят, они дружили с детского сада, постоянно играли во дворе дома, — вспоминает Татьяна Васильевна. — Учился в школе № 3. По характеру добрый, спокойный. Отзывчивый очень парень у меня был…

Задумывался ли Евгений всерьез о будущей карьере после школы? Какой-то глобальной мечты, по словам мамы, у него не было. Поступил на учебу в металлургический колледж.

— Учился хорошо, ему бумага пришла с «Северстали» о том, что после армии хотели взять на работу, — продолжает Татьяна Расшибенкова. — Девушка у сына была, хорошая, отношения серьезные, они этим летом планировали пожениться.

Колледж Евгений Расшибенков окончил в 2021 году. Едва получил диплом по специальности «монтаж и техническая эксплуатация промышленного оборудования», как пришла повестка из военкомата. Женя отправился служить. Полгода был в учебке в Волгоградской области, в танковых войсках. Потом перевели в другую военную часть — в подмосковный Наро-Фоминск.

О том, что Евгений, проходивший, напомним, срочную службу, оказался на Украине, родители узнали только после его гибели.

— Я ездила в военкомат, мне показали рапорт о заключении контракта на военную службу от имени моего сына. Но я убеждена, что почерк не Женин и подпись не его! — говорит Татьяна Васильевна. — Конечно, я не могу ничего утверждать с полной уверенностью, но одно знаю точно: нам Женя о намерении подписать контракт ничего не говорил. Он никогда не мечтал о профессии военного. Наоборот, хотел скорее вернуться домой, где мы его все очень ждали…

Молодой человек мог связать свою судьбу с военной службой, у него был шанс: однажды на соревнованиях в школе к Евгению подошел представитель военного института, приметивший спортивного парня, и предложил поступить после школы к ним, но Женя отказался.

— После того как сына перевели в Наро-Фоминск, звонки от него стали все реже, — продолжает Татьяна Расшибенкова. — С февраля их часто вывозили на учения куда-то. Последний звонок от сына был 21 марта. Мы не знали, что он в это время был уже на Украине. Звонил с чужого номера, разговор длился минуту, не больше. Женя удивил меня фразой: «Мама, если придет из военкомата похоронка на меня — не верь», — женщина не сдерживает слез. — Потом звонков долго не было. Мы с мужем звонили на телефон Минобороны, в подмосковную часть. Там нас уверяли, что все хорошо, мол, они на учениях, поэтому нет связи. Потом на нас вышла мама одного из ребят, который служил вместе с нашим сыном, она нашла нас в социальной сети и сообщила, что, по ее сведениям, ребят отправили на Украину. Мы вместе написали обращение в прокуратуру Наро-Фоминска. После этого к нам приехали из военкомата и предложили пройти ДНК-экспертизу.

26 апреля, после проведения экспертизы, родители получили официальное известие из военкомата о том, что их сын Евгений Расшибенков, механик-водитель танка Т-80, погиб 23 марта.

30 апреля Евгения похоронили в Череповце на первом кладбище.

— Мне кажется, что если бы мы не обратились в прокуратуру, то, возможно, до сих пор ничего бы не знали о судьбе сына, — плачет Татьяна Васильевна. — Говорят, материнское сердце чует беду. Не поверите, я месяц — с момента, как погиб Женя, до того, как нам об этом сообщили, — вообще ничего не чувствовала. Более того, я до сих пор до конца не уверена, что похоронили сына. Я настояла на том, чтобы открыть крышку гроба. Но… Столько времени прошло. Муж уверен, что это Женя. А я… Я видела будто восковую куклу, не узнавала родных черт сына. Умом я все понимаю, но сердце по-прежнему отказывается верить в то, что Жени больше нет…

Марина Алексеева,

golos@35media.ru