Жертва черных риелторов Нина Мясникова 20 лет живет на улице

Обычное рабочее утро. Кутаясь в шарф, спешу с остановки на работу. Замечаю знакомую сгорбленную фигурку у крыльца в здание, где расположена наша редакция. «Мариночка, а я новое письмо Путину написала. Поможешь отправить?» — доверчиво заглядывает мне в глаза Нина. И начинает суетливо искать послание президенту, написанное от руки на нескольких тетрадных листах, в пакете, под завязку набитом официальными ответами из министерств и управлений и пр. «А можно я позвоню из твоего рабочего кабинета?» — слышу вторую дежурную просьбу от Нины. И мы заходим в редакцию «Голоса…».«Это Мясникова из Череповца». В кабинете Нина (а мы в редакции за много лет общения пенсионерку называем так — по имени, без отчества) привычно ставит в угол палочку, на которую опирается при ходьбе, пакет со своими пожитками прячет под стол и начинает терзать рабочий телефон.«Здравствуйте, это Мясникова из Череповца беспокоит. Мы договаривались, что я позвоню 10-го… Да? А где начальник? Не готов ответ? Когда перезвонить? 20-го? Хорошо, девушка, я обязательно перезвоню». Список номеров у Нины длинный: в последний раз она пыталась связаться с главврачом психиатрической больницы в Вологде, чтобы подтвердить диагноз (и недееспособность) дочери, умершей много лет назад при странных обстоятельствах. Звонит в приемную одного начальника полиции, другого, попутно разыскивает следователя, неосторожно подарившего ей призрачную надежду, что уголовное дело по ее квартире сдвинется с мертвой точки…Читаю послание череповчанки главе государства, кстати, уже не первое. «Уважаемый Владимир Владимирович! Только вы можете помочь в моей беде…» Ее история, с одной стороны, до банальности проста, а с другой — настолько запутанна...«Особенная была». Нина Мясникова работала на деревообрабатывающем комбинате в ДОКе. Работы не боялась, была активной и шустрой. Ее так и прозвали коллеги — комсомолка.— Станок-то неисправный был, и я неоднократно говорила об этом начальнику, — трясет в воздухе поврежденной рукой Нина. — И боялись все этого станка! Работать на нем никто не хотел. И я не хотела — как чувствовала. Затянуло у меня руку, кровь хлещет, а станок шумит, я кричу, чтобы его остановили, а меня никто не слышит…Так, в 80-е годы Нина Мясникова получила серьезную травму руки, инвалидность, вследствие чего с комбината пришлось уйти. Женщина одна воспитывала дочь. Жили они в квартире на улице Комсомольской — жилье Мясникова получила от работы.

— А дочь у меня особенная была, — качает седой головой Нина. — В детстве травму головы получила, диагноз у нее психиатрический был установлен. Она до десяти лет даже «мама» не говорила, не училась. Мне давали путевки бесплатные, и мы с дочкой в санаторий на море летом ездили. Там с ней доктора занимались, и Наташка моя заговорила. В 10 лет дочка пошла в первый класс. Конечно, она сильно отличалась от сверстников. Многие ребята дразнили ее, издевались. Потом, когда дочь постарше стала, еще хуже стало. Шпана караулила ее у школы и дома, хулиганы кричали, оскорбляли и даже били. А как я могла ее защитить? Мне работать надо было, чтобы мы могли на что-то жить.

«Ходила со свечкой». Вспоминая прошлое, Нина часто меняет одну нить повествования на другую, переключает разговор с главного в своей жизни злодея (некоего Карлова) на несчастную судьбу своей дочери. Но я уже научилась понимать женщину и знаю, в какой момент они пересекутся и какими будут последствия.Итак, дочь Мясниковой познакомились с Карловым — мужчина представился работником агентства недвижимости. И если верить Нине, именно ему дочь продала квартиру на Комсомольской.«Я прихожу с работы, а в дверях записка, мол, Наташу вы найдете в Ясной Поляне, на улице Энергетиков, 12, — продолжает Нина Мясникова. — Приехала туда, а там ужа-а-а-с! Кроме нас, в той квартире значилось еще шесть или семь собственников. При этом за «коммуналку» никто не платил, отключили свет, газ, воду. Я по комнате со свечкой ходила, удобства — на улице. Отругала я Наташку: чего, говорю, ты натворила-то, а? Два года мы с ней туда только ночевать приходили. Карлов обещал, что мы поживем там временно, а потом он предоставит нам три варианта другой квартиры.А потом Нина потеряла связь с дочкой.— Я как-то прихожу в эту квартиру в Ясной Поляне, а там двери топором изрублены. Испугалась я, оставила дочке записку, чтобы нашла меня на работе, — говорит Нина. — А она так и не пришла. Потерялись мы. Это мне уже потом сообщили, что она погибла в Вологде, там и похоронена. Но я ее мертвой не видела…Карлов, кстати, пропал почти сразу после сделки. Никаких вариантов другого жилья Мясниковым он не предоставил. В разговоре с представителями правоохранительных органов говорил: квартиру ему продали добровольно, деньги он продавцам выплатил.В договоре купли-продажи квартиры, датированном 2001 годом, значится, что квартира продана за 240 тысяч рублей. «По тем временам хорошие деньги! Стали бы мы в таких ужасных условиях в Ясной Поляне жить, если могли бы купить квартиру в хорошем доме? — задает Нина вопрос, от бесчисленного количества повторений ставший уже риторическим. — И подпись в документах не моя, поддельная!»Какое-то время у Нины была регистрации в доме на улице Энергетиков, но потом она закончилась и фактически Нина стала человеком без определенного места жительства.«Пять лет вообще не получала пенсию, так как не было прописки и паспорта, залезла в очень большие долги», — жалуется череповчанка президенту и бесхитростно просит увеличить ей пенсию — хотя бы на чуть-чуть.«Куда идти?» Несколько лет назад Нина стала героиней публикаций местных СМИ и социальных сетей. Женщина на улице торговала газетами, жила там, где приютят. И такой образ жизни привел к тому, что Мясникова обморозила пальцы на руках и ногах, обострились проблемы со зрением — Нина начала слепнуть. Неравнодушные горожане рассказали о Нине в социальной сети. Многие откликнулись, посочувствовав пенсионерке. В итоге собралась сумма для операции на глазах. После больниц (была еще операция на ногах в связи с обморожением) возвращаться на улицу Нине было категорически нельзя, поэтому скрепя сердце она согласилась пожить какое-то время в социальном приюте в Солманском. Казалось бы, выбор у нее невелик — жить там или переехать в дом-интернат для ветеранов (был и такой вариант). Но как только здоровье восстановилось, Нина собрала свое нехитрое имущество и ушла из приюта на улицу. И опять помогали ей неравнодушные череповчане.Но недавно Мясникова снова оказалась в больнице, где ее, получившую травму ноги, прооперировали.

«До этой операции я жила в холодном гараже, без газа, воды и т. д. Знакомый пустил, все-таки не на улице. При выписке врач сказал: „В гараже больше не жить, а то потеряете ногу“, — излагает Нина в письме президенту свою жизнь. — Знакомый как-то выхлопотал мне комнату в коммуналке. Я там временно живу, без прописки. В середине марта 2021 года нужно съезжать. И куда опять идти? На улицу?»

Как Нина там вообще живет? «Знакомые помогают. Иногда на теплотрассе зимой пересижу, иногда за сугробом спрячусь. Добрые люди пустят отогреться», — скупо описывает непростые условия жизни Нина. Жаловаться на судьбу она не любит. Уже много лет большая часть ее пенсии уходит на оплату госпошлин для получений копий документов из паспортного стола, БТИ, кадастровой. Два десятка лет Нина ведет собственное расследование — пишет, звонит, ходит, задает резонные вопросы, суть которых сводится к одному: как так получается, что все видят обман, но закон ни ее защитить не может, ни наказать обидчика? Бумаг, полученных ею из самых разных источников — администрации президента, генеральной прокуратуры и пр. — хватит, чтобы оклеить все стены в квартире, о которой так мечтает Мясникова.Фактически все понимают, что женщина действительно стала жертвой черных риелторов. Но, как и в случае тысяч других историй, помочь вернуть таким людям утраченное имущество в реальности оказывается невозможно. Но вариант «невозможно» Нина отрицает категорически! Пожалуй, только вера помогала и помогает этой 69-летней женщине продержаться эти долгие 20 лет скитаний на улице… А дальше что? У нас нет ответа на этот вопрос.Дословно«Не успею…»

«Хочу получить маневренное жилье — отдельное, на время, пока идет следствие. Сейчас мне отказывают в этом, говорят, если тяжелых хронических заболеваний нет, то и дать не могут, — формулирует свою главную цель Нина Мясникова. — Я так настрадалась за эти 20 лет на улице, так хочется пожить одной, пусть в маленькой, но своей квартире! Я могу сама себя обслуживать, а мне предлагают интернат. Стою на очереди на квартиру от города, но она очень плохо двигается, и я не молодая уже, не успею ее получить…»

Марина Алексеева,golos@35media.ru