Робинзон из Демьяновского

Мы живем в большом и шумном городе, утром бежим на автобус, нервничаем в автомобильной пробке, переходим дорогу по сигналу светофора. Надоедает вся эта городская суета, хочется отдохнуть, переключиться на спокойную жизнь. Однако, признайтесь, далеко не каждый из нас будет искать такое место вдали от цивилизации, где можно годами жить уединенно, читая книжки. А я такое место, уважаемый читатель, нашел. И не за морями и океанами, а по дороге в село им. Бабушкина, в деревне Демьяновский Погост.

В нескольких километрах от деревни живет независимо и вполне счастливо пенсионер Владимир Михайлович Тимофеев. Когда-то и он был деревенским жителем, у него была семья, трое детей, супруга. Но случилось страшное — сгорел родительский дом по вине односельчанина. Дети переехали в лесной поселок Комсомольский, супруга тоже к родне перебралась, а вот Владимир Михайлович уезжать никуда не собирался. Сначала обосновался в небольшой баньке у дома. Но потом и она сгорела. Всякое может случиться, когда в гости забредают разные личности в поисках выпивки. Существование в ожидании худшего ему надоело. И тут Тимофеев вспомнил, что, еще работая в колхозе, на речке Старая Тотьма построил небольшую зимовочку на случай переждать непогоду в лесу, да когда и переночевать. И решил наш герой туда перебраться на постоянное место жительства.Двенадцать лет живет Михалыч отшельником, вне цивилизации, появляется в деревне только за пенсией и за продуктами в магазин. Чтобы добраться до Владимира Тимофеева, мне пришлось искать провожатого, так как дорога шла лесом, через поля, мог и заплутать. Помочь вызвался местный егерь Владимир Князев и, хотя ему надо было готовить машину к поездке, решил: коли человек приехал из Череповца за сотни верст, помочь сам бог велел. И вот я сижу в кабине видавшего виды трактора, подпрыгиваю на каждой выбоине, но терплю. Потому что понимаю: лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Я и раньше предпринимал попытки добраться до демьяновского Робинзона, но меня все время отговаривали: то бездорожье, то река не встала, потом декабрьская оттепель… Так до лета и дотянул. Едем, трясемся на ухабах, а тут и первое наше большое препятствие — река. Конечно, можно перебраться на лодке, но мой провожатый решает ехать по мелководью на тракторе.— А если глубоко? — опасливо спрашиваю я.— Ничего, проедем, тут не очень глубоко, вода уже спала. Ну, может, где в кабину воды и наберем, — говорит Владимир.Речку прошли, поднялись на крутой угор, и тут нам все же пришлось идти пешком по узкой тропинке вдоль ручья. Увидели очертания избушки и сразу услышали собачий лай, переливчатый и очень громкий в лесной чащобе. Подошли ближе к дому, показался и сам хозяин, который вышел на лай. Завидев нас, с любопытством стал присматриваться, кто идет. Егеря узнал сразу же, а когда я представился, то мотнул головой, сказав при этом, что где-то про меня читал. Но мне и этого краткого жеста хватило с лихвой: надо же, о моей персоне наслышан житель лесной избушки. Ведь главный источник информации для него — газеты, книги и изредка попадающие в руки журналы. Как мне рассказали местные жители, Тимофеев, хоть и отработал всю жизнь в колхозе, мужчина умный, начитанный. Он несколько раз перечитал всю местную библиотеку, порой для него специально привозили книги из районной библиотеки, односельчане просили своих родственников захватить для него томик-другой для чтения. Плохого о нем никто ничего не сказал, отзываются с уважением: всегда приедет в деревню в свежей рубашке, гладко выбрит и даже, как поведала мне местная продавщица, «пахнет одеколоном». Дома в избушке у Владимира тоже чистота и порядок. На мой вопрос, как налажен его быт — ведь уже не молодой, на будущий год нашему Робинзону исполнится семьдесят, — ответил просто:— Быт налажен. Когда приходит большая вода в начале весны и под осень, все белье стираю в ручье, мне этого хватает на все время. Бани у меня тут нет, летом грею воду в летней зимовке, а зимой в избушке. С чистотой у меня все нормально. Живу двенадцатый год, а к врачам не обращался. Но надо будет с Володей ехать до Бабушкина, немного сердечко прихватило.   Своим жильем Владимир доволен, рыбу ловит в местном ручье, на рябчиков, которых тут очень много, ставит силки, собирает по осени много клюквы и продает всем желающим, а иногда принесет целое ведро кому-нибудь в подарок. Его не волнуют проблемы ЖКХ, потому что он сам обустраивает жизнь: чистит дорожки от снега в лесу, прокладывает себе через поле лыжную тропу. Живет независимо и счастливо. Люди порой сами заходят к нему на огонек узнать последние лесные новости, потому что Тимофеев видит, где прошли волки, с какой стороны вышел на тропу лось, в каком месте медведь заложил себе берлогу, в какое время суток прошла рысь. А что касается зайцев, лис, енотов и барсуков, так это просто его друзья.— Бывает ли тебе скучно? — спросил я его.— Да нет. Когда скучать, вот только до вас рябка из силка вынул. Опотрошил да супца сварил. Надо будет потом сетки проверить, есть другие дела по хозяйству. Некогда скучать. Охотники заглядывают, грибники   приходят. Нет, все нормально. В люди выйду, новостей наберусь, порасстраиваюсь и опять к себе. Я в курсе всех дел и на выборы приду. Документы в порядке.Мы еще долго сидели, разговаривали, рядом шумел ручей, перепархивали рябчики, пели лесные птахи… Жужжали, жалили комары. А что вы хотите — тут лес, свои порядки и законы.

Сергей Рычков