Георгий Ковтун: «Не может быть демократии в искусстве»

Прославленный хореограф ставит в Череповце два спектакля на музыку Валерия Гаврилина — «Дом у дороги» и «Скоморохи». Эксклюзивное интервью для сайта 35media.ru Георгий Ковтун дал в перерыве между репетициями. Получился интересный разговор о вечном и современном искусстве, конфликте власти и общества и даже фигурном катании...
Георгий Анатольевич, у Вас потрясающая биография. Особенно впечатляет география театров, где Вы ставили и ставите спектакли. Как Вам удаётся быть понятным для людей разных языков и культур?
Дело в том, что танец родился ещё в первобытном обществе. Как животные общаются между собой? С помощью языка жестов — все в движении. И у людей это безусловно осталось. Приезжая за границу и не зная языка, мы все же можем объясниться с любым человеком. Скажем, попросить какие-то элементные вещи. Из этого языка жестов и рождались в свое время какие-то обрядовые истории, а затем танец. Не случайно, что у всех народов существуют свои танцы, и даже есть движения, которые мы можем увидеть везде и всюду. Язык тела универсален, а балетмейстер говорит именно на этом языке.
Вам знакомо понятие «муки творчества»?
Ничего такого. Для меня важна идея. Я должен придумать идею, а все остальное уже прилагается. Я в этот момент уже не думаю. Просто знаю, кто и куда должен двигать по сцене, вижу готовую картинку.
Вы диктатор?
Да. Не может быть демократии в искусстве. Я, конечно, могу к каким-то вещам прислушаться, могу увидеть индивидуальность в артисте, но если это моему замыслу не противоречит. Иногда приходится идти на компромисс по техническим причинам, но опыт показывает, что все преодолимо. Вот, например, я ставил оперу «Кармен». Мне представилось, что она должна свою знаменитую арию петь, буквально идя по мужчинам. Сначала мне говорили, что это невозможно, что певица должна опираться на твердую поверхности и держать диафрагму. А потом ничего, привыкла. Сейчас поет, идет по рукам партнёров и поет.
Вы себе оценки ставите после постановки? Удалось или не удалось, успех или провал? Как относитесь к мнению критиков?
Очень сложный вопрос. Спектакли, как дети — каждый талантлив по своему. Но у одних судьба почему-то складывается — они успешны и популярны, а другие сходят со сцены. Может, просто ещё не пришло их время. А что до сравнения... Вот я поставил балет «Спартак» в Михайловском театре Санкт-Петербурга. И тут же пригласили на «Спартака» в Казани. Я, естественно, не имел права переносить постановку. И получился совсем другой спектакль: другое либретто, другие костюмы, другие декорации и совершено другая подача. И сказать, какой «Спартак» лучше, я не могу.
В широком смысле Вы за просвещение зрителя или за его развлечение?
В целом я за просвещение. Но я не могу навязывать что-то публике, я пытаюсь нести со сцены что-то хорошее. Стараюсь, чтобы люди после спектакля стали чуть лучше или взглянули на некоторую проблему другими глазами. С другой стороны, конечно, есть самовыражение художника. Я — хореограф, я рисую картину живыми красками, а будет потом она жить или нет — другое дело. Но мне важно этот мир донести, как я его вижу, чтобы создать некоторое произведение.
Вы довольны живыми красками «Русского Севера»?
Да, я доволен. Конечно, сейчас они ещё сырые. Но со временем все крепчает. До создания готового произведения ещё далеко, но на сегодняшний день я очень доволен. Я знаю, что мои спектакли сложные, они насыщенные. Артистам нужно быстро соображать и перестраиваться.
В своих спектаклях Вы не почти не делаете различий в работе для артистов балета и хора...
Это моя принципиальная позиция, даже когда я ставлю оперы и балеты в классических больших театрах, где по 100 человек может одновременно находится на сцене. Сейчас мир другой, никому не интересна опера, где человек стоит на сцене, смотрит на дирижёра и поет. Мне нужен настоящий театр, мне нужно действо. Интернет и телевизор приучают зрителя к более быстрой смене картинки, люди намного быстрее все воспринимают. Сейчас уже не может быть этих знаменитых чеховских пауз, когда пять минут актер о чем -то думал, а зал благоговейно ждал. Какой бы ни был гениальный актер, но самосознание нового поколения оно немножко другое. Можно на это сетовать, а можно находить что-то свое. В каждой эпохе должны быть люди, которые сохраняют культурное наследие, но нужно выходить и на новый уровень. Яркий пример — спектакль «Скоморохи». Мы безусловно сохраняем традиции, но при этом подаем спектакль очень динамично. Музыка Валерия Гаврилина вся пропитана русскими мелодиями, но они оркестрованы и аранжированы, в итоге — очень современное звучание.
Вам не кажется, что Валерий Гаврилин незаслуженно непопулярен? Широкая публика знает лишь пару мелодий из балета «Анюта»?
Я бы не сказал, в Питере он очень популярен. Все оркестры исполняют Гаврилина. Может он пока не получил такого размаха, как Шостокович или Прокофьев. Но думаю, что время ещё есть. Я считаю, что он гениальный композитор. Просто не каждый художник воспринимается миром в данный период. Может пройти сто лет, прежде чем наступит понимание. Уверен, что у Гаврилина ещё вся музыкальная жизнь впереди.
Хочется побольше узнать о спектаклях, который Вы ставите в Череповце с государственным ансамблем «Русский Север». Судя по репетициям, «Скоморохи» обещают стать настоящим событием, причем не только музыкальным. Явно прослеживается вечный конфликт власти и общества...
Это видение Гаврилина, и мое режиссерское тоже. Я бы хотел, чтобы люди, сидящие в зале, находили какие-то аллюзии с сегодняшним днём. Тут можно узнать и Сталина, и Брежнева, и любого другого верховного правителя.Начало спектакля — это рождение некого голого и слабого человечка. Окружающие люди его одевают, балуют, нянчатся, а он растёт, наглеет и превращается в тирана. Он будет менять маски, но суть одна. А скоморохи — это люди, которые находят в себе силы понять и заявить, что «король голый». И во все времена они дорого платили за свою правду. Скоморохи — это глас народы, который все равно нельзя убить. Мы помним поколение шестидесятников, которые распространяли самиздат, сейчас через Интернет люди пытаются докричаться до общества. Меняются формы — суть остаётся.
Вечный вопрос: взаимоотношения художника и власти. Как Вы его для себя решили?
Я не люблю политиков, стараюсь не вмешиваться ни во что. Хотя бываю ситуации, когда просто невозможно остаться в стороне. Скажем, меня взбесила ситуация, которая сейчас происходит с Вагановским училищем в Питере. На сегодняшний день я вижу уничтожение русского балета. Россия годами сохраняла классическое искусство, а теперь мы рискуем все это потерять. Это жесткая школа — 10 лет детям выламывают руки-ноги, добиваясь высочайшего уровня владения телом. Получаются не просто танцоры — это идеальный материал для любого балетмейстера — приходи и твори, этим артистам всё подвластно. Мы сначала обрадовались падению «железного занавеса», мы открыли для себя иностранных хореографов, восхитились. Но сейчас иностранцы приносят на нашу сцену спектакли, которым
Вы широко известны как балетмейстер, но есть и ещё одна — спортивная — грань Вашего таланта. Вы много лет работаете с проставленным тренером по фигурному катанию Алексеем Мишиным...
Да. Правда, сейчас я взял небольшой отпуск у Мишина. Этот год у меня очень насыщенный в плане театральных постановок. Но общаемся мы постоянно, он ждёт, когда я вернусь. И я вернусь.
Сложно работать с фигуристами?
Мне не сложно, на сцене бывает сложнее, чем на льду. У фигуристов есть специфические вещи, которые обкрадывают режиссерский замысел . Например, они работают в одну сторону. Кроме того, к каждому прыжку спортсмен должен готовиться секунд 10. Фактически целая минута в произвольной программе в хореографическом смысле потеряна — фигурист ничего не делает — он готовится . Конечно, я пытаюсь как-то накручивать элементы на эти паузы, борюсь с ними...
Кстати, о конфликте красоты и техники в фигурном катании. Много говорилось и том, что век «советского драматургического катания» прошёл. Новые правила сводят все к чистенькому исполнению набора технических элементов.
Не думаю. Плющенко же остался. У него новая программа с такой драматургией, что злопыхателям и не снилось. Женя — это фантастика, я его знаю с 13 лет. Это уникальный спортсмен. Все при нём — красота, техника, музыкальность. Равных ему не вижу до сих пор в мире.
Краткая биография:
Георгий Анатольевич Ковтун
Заслуженный деятель искусств РФ, Народный артист Республики Татарстан. Лауреат многочисленных конкурсов.
Родился 19 февраля 1950 года в Одессе.С 7 лет работал работал в труппе цирка «Плечевые акробаты» и занимался в различных танцевальных коллективах.Учился в Одесской хореографической школе, работал артистом балета Одесского музыкального театра. Затем окончил Воронежское хореографическое училище и работал артистом балета и хореографом в различных коллективов СССР.В 1985 году окончил СПб Консерваторию им.Н.А.Римского-Корсакова как хореограф-постановщик.С 1981 года — художественный руководитель и главный балетмейстер Чукотско-Эскимосского ансамбля «Эргырон».С 1986 — главный режиссер Московского еврейского театра.С 1987 по 1994 — главный балетмейстер Киевского театра оперы и балета для детей и юношества (поставил более 30 балетов).С 1990 по 1992 — главный режиссер драматического театра Георгия Ковтуна.С 1994 года — балетмейстер СПб театра оперы и балета им.М.П.Мусоргского (Михайловский).С 1996 по 1998 — главный балетмейстер Омского музыкального театра.С 2000 года преподает в Санкт-Петербургской Консерватории «Искусство хореографа».
В настоящее время Георгий Ковтун — балетмейстер, которому подвластны практически все жанры: цирк, кино, балет на льду, драма, мюзикл, телевидение, опера и т.д.Постановщик хореографических номеров для артистов балета Мариинского, Михайловского театров, для студентов Академии Русского балета им.А.Я.Вагановой, для артистов балета на льду, театра Эстрады и многих др.
Похожие новости

Умельцы из России, Эстонии, Белоруссии и Грузии представили свои работы на фестивале "Город ремесел"
